Читать книгу "Завтра я стану тобой  - Мария Бородина"

Из живых родственников на момент побега у Кейры оставалась лишь непосвящённая старшая сестра-близнец Крама. Лишь Крама категорически отрицала возможность побега, но, судя по всему, её никто не слушал, или не хотел слушать. Под страницей дела, отведённой под её показания, красовалась более свежая надпись с датой смерти. Единственного человека, который мог бы пролить свет на таинственное исчезновение Кейры, среди живых уже не было.

Я захлопнула дело и водрузила его на полку. В тонком слое пыли остались отпечатки моих пальцев. Какое забавное совпадение: жена Уорта тоже из близнецов. Интересно, был ли у неё комплекс вины перед непосвящённой сестрой?

Глава 23

Сады Уорта

– Госпожа Альтеррони? – ласковый женский голос прорвался сквозь истому сна, превращая сладкие видения в клочья. – К вам посыльный. Срочно.

– Что, уже утро?!

Я села на кровати, продирая глаза. Стены смазались в сплошные белые пятна, задрожали и снова встали на место. Гостиничный номер освещал тусклый солнечный свет. Вроде бы, только что вернулась из архива, пополдничала, приняла душ и рухнула в постель…

– Уже завтрак прошёл,– с укором заметил голос, подтверждая мои догадки.

Тёмная тень у кровати оказалась горничной. В одной руке женщина держала веник, да с такой деловой сноровкой, что я невольно прижалась к спинке кровати. Вот огреет сейчас – мало не покажется!

– Он уже давно ждёт, – пробурчала горничная недовольно. – Пока вас тут добудишься…

– Что за посыльный? – пробормотала я, почти с ненавистью зыркнув на женщину.

– Да если бы я знала только! – горничная деловито всплеснула руками. – Сказал только, что срочно. Ждёт вас у администратора.

Тревога уколола под ложечкой, и я сглотнула вязкую слюну. Кому это я, интересно, понадобилась? Да ещё в такую рань?

Так и не разлепив глаза, я набросила на плечи халат и ринулась вниз. Смысл происходящего оставался загадкой, а сон норовил сморить на каждом повороте. Всё бы отдала, чтобы прилечь – хоть прямо на пол – и продолжить скитания по воображаемым мирам.

Посыльный действительно ждал меня у поста Аэнэ. И, к сожалению, я знала его. Слишком хорошо знала, чтобы сразу понять цель его визита.

– Госпожа Альтеррони, – посыльный учтиво поклонился, едва заметив меня. – Вас вызывают в амбулаторию.

– Я в отпуске, – отрезала дерзко. – И мне нет дела до вашей амбулатории. У меня ещё полтора месяца свободы.

– Но жрица, – возразил посыльный. – Это приказ госпожи Стоун!

Я раздражённо сжала губы и забарабанила пальцами по стойке. Поймала боковым зрением ненавидящий взгляд Аэнэ, и превратила озлобленную гримасу в дерзкую улыбку. Назло. Пусть и думать не смеет, что у меня всё плохо.

– Треклятые Разрушители! – я с досадой хлопнула себя по лбу. – Вечно нельзя отдохнуть спокойно! Кто я им, что они без меня управиться не могут?

– Могу подождать вас, пока собираю вызовы, – отрезал посыльный. – Я на повозке.

– Да прибрали бы вас всех Разрушители! – я стукнула кулаком по администраторской стойке, и бледноликая Аэнэ показательно взвизгнула. – Никуда я не поеду!

Посыльный в недоумении покосился на меня и поправил кепку. «Самоубийца!» – кричал его взгляд.

– А что же мне сказать госпоже Стоун? – произнёс он вслух.

– Что сама отправила госпожу Альтеррони в отпуск, – отрезала я, зевнув. – Вот пусть теперь и расхлёбывает.

Я отправила посыльного ни с чем и гордо ушла под расстрелом пристального взгляда бледноликой. Но когда вернулась в номер, возмущение по закону подлости перетекло в сомнение, а ещё минут через десять – в раскаяние. Конечно, мне ничего не скажут в ответ на мою дерзость. Когда я вернусь из отпуска, всё продолжится, как и раньше. Но мне ли не знать, чем обернётся попытка пойти всем наперерез в исконно женском коллективе? Войны на работе хотелось меньше всего. Скрытого противостояния, в котором мне суждено пасть жертвой – и подавно. Поэтому, недолго подумав над приоритетами, я сняла с вешалки очередное жёлтое платье…

Уже спустя час я отворила двери амбулатории. Знакомые звуки и запахи обрушились на меня, как лавина, потопив и растворив в себе. Вместе с ароматами пришла ностальгия и щемящая тоска. Удивительное чувство, когда ты являешься в амбулаторию в отпуске! Всё так же хлопают двери и струятся по коридорам голоса. Всё так же бегут по стенам полоски света. Суета продолжается в прежнем темпе, но ты из неё выпала. Тебя больше нет в этом водовороте. В такие моменты лучше всего понимаешь: даже после того, как тебя приберут Покровители, реки будут течь.

Но муар трепета и романтики развеялся сразу. Через пустой холл ко мне семенила пациентка с моего участка. Её отёчные ноги в клеёнчатых калошах чавкали по полу, как по слякоти. Похоже, занемогла не на шутку.

– Госпожа Альтеррони! – закричала она, приближаясь. – А мне сказали, что вы в отпуске.

– Я в отпуске, – подтвердила я, вдыхая запах стоялой мочи и валериановых капель, исходящий от женщины.

– Но вы же здесь, – пациентка перегородила мне путь. Она деловито подбоченилась, и в какофонию ароматов вмешался кислый смрад немытого тела. – Выпишете мне рецепт на настой пустырника? Сложно, что ли!

– Я не работать пришла, – отрезала я. – Вызвали. Извините.

Попыталась было обойти её, но не тут-то было! Ловко двигаясь бочком, пожилая женщина непременно оказывалась передо мной, куда бы я ни ринулась. Путь к коридорам был отрезан. Это больше походило на шантаж, чем на недуг неотложной важности.

– Выпишете? – повторила она, зловредно ухмыляясь.

Я едва сдерживала рвотные позывы. Определённо, эта госпожа знала, какое амбре от неё исходит. Иначе не рискнула бы действовать напролом. Теперь ясно, почему холл в этот час пуст, как танцевальная зала.

– Повторяю, – отчеканила я. – Я в отпуске. Сейчас на приёме другие жрицы, и вы можете записаться к одной из них. Очень прошу меня пропустить.

– Если в отпуске, тогда зачем пришли сюда? – допытывалась барышня.

Я задыхалась. То и дело приходилось вытирать слезящиеся глаза. Отступила на пару шагов, в центр холла, но пожилая госпожа бескомпромиссно последовала за мной. Сдаваться она не собиралась.

– Я очень прошу вас… – повторила почти умоляюще.

– Госпожа Альтеррони! – внезапно перебил знакомый голос: чирикающий и суетливый.

Через холл к нам летела Гэйхэ Василенко: довольная, как сытый волк. И как же я обожала её в это мгновение!

– Как хорошо, что вы здесь, как хорошо! – заверещала она, и в одну секунду моё обожание сменилось жгучей ненавистью. – Вас госпожа Стоун искала, посыльного за вами даже отправила. Недовольна она вами, эх, недовольна.

Раздражение впрыснулось в кровь и помчалось по венам. Что за женщина: вечно лезет не в своё дело! Лишь бы очернить, отсмаковать чужую беду, и желательно – при посторонних. А потом – обсосать сплетни на первом повороте. Ну, держись, Гэйхэ Василенко!